НЕМЦЫ В ШТАБЕ!
около историческое исследование

Как известно, римляне называли варваров варварами за то, что те разговаривали не на благородном латинском языке, а бормотали в свои бороды что-то совсем уж непонятное: “Вар-вар-вар”. На Руси также все иностранцы, не разумеющие по-русски, считались немыми, а попросту - немцами, и содержались в специальной немецкой слободе, находящейся в Москве, будь то голландцы, англичане, шведы, или какие-нибудь итальянцы вроде Барталамео Барталамеича Расстрелли.
Поэтому не стоит удивляться таким первым военачальникам регулярной русской армии, созданной Петром Первым, как Франц Лефорт, Патрик Гордон, Вейде, фельдмаршал Огильви и герцог Сент Круа.
В печальном для России начале Северной войны солдаты часто кричали: “Немцы изменили!” и били иноземных офицеров, которым оставалось лишь одно спасение - сдаваться шведам. Однако солдатам удалось перебить далеко не всех, а взамен дезертиров на службу вербовались полчища новых иноземцев. Они очень любили после парной бани и пяти-шести чарок водки кричать: “Русиш швайн! Плёхой зольдат! Его нушно люпить палька!” Царь не жалел на это государственных денег, и даже на покорении Индии из Сибири, от Тобольска вверх по Иртышу, отправился русский отряд под командованием никого иного, как некого капитана Бухгольца.
Правление императрицы Анны вообще характеризуется “засильем немцев”. Неограниченная власть в государстве принадлежала Бирону, герцогу Курляндскому, любимцу Анны Иоановны. Этот ненавистный для каждого русского период нашей истории так и называется - “бироновщина”. Вероятно термин «бироновщина» произошёл из-за того, что Бирон был не один: оба его брата служили в русской армии. В Турецкую войну один командовал дивизией, другой Гвардейским отрядом.
А осадой Данцига и сдерживанием польских войск Лещинского, пытавшихся деблокировать крепость, в то время занимался Христиан Антонович (он же - Буркхард-Кристоф) Миних (правильнее фон Мюнних). В некоторых источниках Миниха ошибочно называют Иоганном Бургардом (по-русски Иван Богданович), путая его с Йоханном Буркхардом фон Вайсбахом, который в 30-е годы XVIII века командовал Украинским корпусом. Но суть дела от этого не меняется. Адъютант Миниха (разумеется – Манштейн) горделиво описывал мощь российских войск: “Иногда, большие массы поляков приближались к русскому отряду, распуская слухи, что хотят дать сражение, но не успеют русские сделать двух пушечных выстрелов, как уже поляки бегут. Никогда русский отряд в 300 человек не сворачивал с дороги для избежания 3000 поляков, потому что русские привыкли бить их при всех встречах...”
А в это время другой корпус русских войск под командованием русского же фельдмаршала П. П. Ласси бороздил просторы Европы от Литвы до Варшавы, из Польши в Баварию, а от Нюрнберга до Рейна.
Война с Турцией - та, в которой участвовали братья Бироны - началась после того, как крымский хан в 1737 году разгромил русский отряд генерала – обратите внимание - Лесли. И пока Очаков удерживал наш гарнизон под начальством храброго – опять же - Штофельна, Миних и Ласси завоевали Крым.
При Елизавете, когда значительное количество старших начальников из немцев было уволено, а сам Миних оказался в сибирской ссылке, грянула Семилетняя война. “В поход шли отнюдь не с лёгким сердцем. Пруссаков у нас побаивались. Со времён Петра I и особенно Анны, немец являлся для нас существом заповедным - иного, высшего порядка, учителем и начальником. Пруссак же был прямо всем немцам немец. - “Фредерик, сказывают, самого француза бивал, а цесарцев и паче - где уж нам многогрешным супротив его устоять!”... Так рассуждали, меся своими башмаками литовскую грязь, будущие победители под Пальцигом и Кунерсдорфом”, - описывал состояние русских солдат один из знатоков истории русской армии А. А. Керсновский, и тут же добавлял: “Скверная русская привычка всегда умалять себя в сравнении с иностранцами”.
Но как раз в Семилетнюю войну, когда друг с другом воевали немецкоязычные пруссаки, австрийцы и саксонцы, русские войска, несмотря на своих верховных главнокомандующих с фамилиями Апраксин, Салтыков и Бутурлин, были представлены вполне достойно. Со своими младшими начальниками, такими как фон Дунтен и фон Эссен, фон Шливен и фон Розен, Брахвельт и Ширингер, Лебель и Олиц, и прочая, прочая, прочая, они довольно органично вплелись в европейскую заварушку. Например, в сентябре 1760-го года штурмом Берлина пруссаков почтили генералы Фермор и Тотлебен, что несколько сгладило впечатление от появления на улицах прусской столицы казаков Краснощёкова и пехоты Чернышева.
В период основных реформ 1762 г. армейские полки вместо прежних названий, образованных от наименований российских городов и местностей, получали новые, по званиям и фамилиям шефов. И такая система, введённая пруссоманом императором Петром III, особенно расцвела при его сыне - Павле I. Павел Петрович был немножко взбалмошным человеком и очень любил всех куда-нибудь посылать. Атамана Орлова с 22 тысячами казаков он послал в поход на Индию, Суворова с армией - в Италию, российских проституток - в Иркутск, провинившиеся полки прямо с парада - в Сибирь, а неугодных полковников - в крепостной карцер. Как совершенно справедливо отмечают О. Леонов, И. Ульянов в своей книге “Регулярная пехота 1698 - 1801”: “эта система, от которой отказались уже при Петре I, была крайне неудобна для русской армии: шефы в полках часто менялись, а солдаты зачастую не могли выговорить сложных иностранных фамилий...”
Это верно. Шефов меняли с калейдоскопической быстротой: генерал-лейтенанта Грамсдорфа - на полковника Приуду (9-й Егерский полк), генерал-майора Лейхнера - на генерал-майора Штемпеля (16-й Егерский полк), генерал-майора барона Гильденшольда - на генерал-майора князя Орбелиана (19-й Егерский полк), генерал-майора Штофельна - на генерал-майора барона Дельгама (Архангелогородский пехотный полк), генерал-майора Михельсона 2-го - на полковника Штедера и опять на генерал-майора Михельсона 2-го (2-й Егерский полк). И так далее: фон Голштейна - на фон Экельна (Воронежский пехотный полк), Гогенмейстера - на Ловейку (Алесеевский пехотный полк), фон Глугена - на Штейнгеля (Ингерманландский пехотный полк), Корфа - на Герздорфа (Углицкий пехотный полк)...
Только попробуй, дорогой читатель, представить себя на месте какого-нибудь неграмотного рекрута Муромского пехотного полка, и запомнить с трёх раз меняющихся один за другим отцов-командиров: с 1762 г. - генерал-майор Верпес, с 16. 11. 1798 г. генерал-майор Шиллинг 2-й, с 18. 11. 1798 г. - генерал-от-инфантерии де Ласси. Хорошо ещё, что Его Императорское Величество позволили несколько дней покомандовать полком генералам с понятными каждому муромскому рекруту русскими фамилиями: 17. 11. 1798 г. - генерал-майору Титову; 27. 11. 1798 г. - генерал-майору Маркову 1-му; 31. 11. 1798 г. - генерал-майору Маслову; 24. 10. 1799 г. - генерал-майору Алексееву; 26. 10. 1799 г. - генерал-майору Повало-Швейковскому 2-му.
Что ни говорите, а солдатская наука не так уж и проста. Спутаешь сегодняшнего командира с позавчерашним, Маркова с Масловым, Повало-Швейковского с Верпес-Шиллинговским, ошибёшься в их бесконечных 1-й - 2-й, 1-й - 2-й и угодишь под шпицрутены. И ладно если по приказу какого-нибудь “отца родного” генерал-майора Алексеева, а то ведь - Штемпель-Штофельн-Штедер-Штейнгеля.
При Екатерине Второй свистопляска нерусских фамилий в штабах всех уровней российской армии продолжалась. Чего же здесь странного, если “русская матушка императрица” сама была урождённой принцессой Ангальт-Цербской Софией-Августой-Фредерикой? Матушка! Императрица! Куда уж штабнее.
В эту славную для нашего оружия эпоху конца XVIII века Александр Васильевич Суворов категорично заявил, что он “не немец, а природный русак”, и иностранных офицеров, заслуживших его благоволение, ласково называл «Ивановичами». Это имело некоторый смысл и вносило определённый порядок. Например, командующий Дунайской флотилии, сыгравший большую роль при легендарном штурме Измаила, Осип Михайлович Де Рибас тоже, вероятно, был суворовский “Иванович”, хотя на самом деле его звали Хосе. То есть - Хосе Иванович.
Но Де Рибасу, скорее всего, было всё равно. Как говорится, хоть горшком назовите, только в Сибирь не ссылайте. Лучше - в Одессу, строительством которой он руководил. И самая знаменитая улица Одессы до сих пор носит имя этого бравого русского адмирала - Хосе Де Рибаса.
Все, кто хоть немного увлекается военной историей, конечно, помнит, что в 1812 году военный министр Российской империи, командующий 1-й армией Барклай де Толли “отдавал” Наполеону Россию, так как сам был “немцем”, а значит - “изменщиком”. И ещё он был “подкуплен Бонапартом”. Генералитет пестрел иностранцами, некоторые из которых даже не знали русского языка (как, например, К. Л. Фуль и Ф. Ф. Винценгероде). “Высокие командные посты занимали Беннигсен Леонтий Леонтьевич (урождённый Левин Август Теофил) и фон дер Остен-Сакен Фабиан Вильгельмович, П. Х. Витгенштейн и Ф. Ф. Штейнгейль, Ф. О. Паулуччи и К. Ф. Багговут, Ф. Ф. Эртель и П. П. Пален, И. Н. Эссен и П. К. Эссен, А. Ф. Ланжерон и К. Ф. Левенштерн, Ф. К. Корф и К. А. Крейц, К. О. Ламберт и Э. Ф. Сен-При, О. И. Бухгольц и К. К. Сиверс, И. И. Траверсе и Е. Ф. Канкрин, Е. Х. Ферстер и Х. И. Трузсон, принцы Евгений Вюртембергский и Карл Мекленбургский, не говоря уже о тех, кто был в меньших (но тоже генеральских) чинах, как И. И. Дибич, К. И. Опперман, О. Ф. Кнорринг, А. Х. Бенкендорф, Г. М. Берг, Б. Б. Гельфрейх, К. Ф. Ольдекоп, А. Б. Фок и др.” К этой цитате из замечательной книги Н. А. Троицкого “1812 Великий год России” мы можем добавить: Дука, Крейц, Остерман, Толь и т. д., но и без этого картина вырисовывается вполне живописная.
Плюс ко всему Александр I долго размышлял, кого же пригласить во главу всего этого “бундесвера”: Ж.-В. Моро из США, А. Веллингтона из Англии, или Ж.-Б. Бернадота из Швеции. В конце концов в армию “приехал Кутузов бить французов”.
Изгнав армию Наполеона из России, М. И. Кутузов умер, и русские войска вступили в Пруссию под командованием всё тех же барклаев, витгенштейнов и винценгероде, что не могло не вызывать у союзников чувства глубочайшего удовлетворения. Читатель, вероятно, спросит, а как обстояло дело у казаков? Конечно, бородатые донцы представляли собой довольно экзотическое зрелище в центре просвещённой Европы, на которое сбегались поглазеть добропорядочные германские бюргеры и парижские кокотки, но даже они рядом с иррегулярной калмыцкой и башкирской конницей смотрелись довольно прилично. Кроме того, освобождаемым прусским товарищам было особенно приятно, когда в 1813 г. в Берлин вошли казачьи полки русского полковника Теттенборна.
Даже Татарским уланским полком, например, командовал генерал Кнорринг.
Кстати, надо признаться, что у самих немцев в те времена дело обстояло не лучше. Так, например, в год Йенской битвы (1806 г.) среди штаб-офицеров прусской армии находилось 19 французов, 3 итальянца, 1 грек, 20 поляков, 3 австрийца, 6 голландцев, 23 курляндца и русских, 15 шведов, 5 датчан и 13 швейцарцев.
В России же со временем все эти “густавы-адольфы” не только пустили корни, основав целые династии потомственных военных, упоминание о которых можно встретить на протяжении десятилетий и веков, но и каким-то образом размножались, обогащая наш генералитет новыми фамилиями.
И в русско-японскую войну Российскую армию вели в бой генерал-лейтенант Стессель Анатолий Михайлович, барон генерал фон Штакельберг Георгий Карлович, генерал-лейтенант Каульбарс Александр Васильевич, граф генерал-лейтенант Келлер Фёдор Эдуардович, барон генерал-лейтенант Бильдерлинг Александр Александрович, генерал Гриппенберг Оскар-Фердинанд Казимирович, генерал-майор Фок Александр Викторович, генерал-майор Леш Леонтий Вильгельмович, а кораблями командовали капитаны и адмиралы: Эссен Николай Оттович, Керн Георгий Фёдорович, Рихтер Отто Оттович, Юнг Николай Викторович, Энквист Оскар Адольфович, Витгефт Вильгельм Карлович, а также Фитингоф и Фелькерзам, Ферзен и Бэр, и пр.
Все эти милые для русского слуха сочетания Николаев с Оттовичами, Александров с Карловичами и Фёдоров с Вильгельмовичами японцам ни о чём не говорили, как и нам представлялись вполне благозвучными их Марэсукэ Китэн Ноги, Хэйхатиро Того и Ивао Ояма.
Зато в начале Первой Мировой войны во время небывалого националистического порыва многие требовали не только переименовать Санкт-Петербург в Петроград, но и переделать свои фамилии немецкого происхождения на русский лад. Так, например, герой Порт-Артура, командир III-го Кавказского корпуса генерал Ирман с началом войны ходатайствовал об изменении своей немецкой фамилии на Ирманов, но получил высочайший отказ.
И правильно! Дело не в фамилии, а в душе. А ещё - в военной хитрости, которая, вероятно, заключалась в запутывании врага и выведения его из равновесия. Поэтому назло немцам с кайзеровскими полчищами воевали русские войска под командованием - не поленись, дорогой читатель, пробегись глазами - генерала Ренненкампфа (1-я армия), генерала Рауш фон Траубенберга (2-я армия), генерала барона Зальца (4-я армия), генерала Плеве (5-я армия), генерала Ван дер Флита (6-я армия), генерала Флуга (10-я армия), генерала барона фон Штакельберга (I-й Сибирский корпус), генерала Шейдемана (II-й корпус), генерала Сирелиуса (IV-й Сибирский корпус), генерала Экка (VII-й корпус), генерал-лейтенанта Торклуса (XV-й корпус), генерала Гейсмана (XVI-й корпус), генерала барона Бринкена (ХХII-й корпус), генерала Гернгросса (ХХVI-й корпус), генерала Вебеля (XXXIV-й корпус), генерала Лайминга (XLV-й корпус), генерал-майора Дельсаля (Гвардейская стрелковая дивизия), генерала Берхмана (1-й Кавказский корпус), генерал-лейтенанта Де Витта (4-й Кавказский корпус), генерал-лейтенанта Рауха (2-я Гвардейская кав. дивизия), генерала Бельгарда (3-я кав. дивизия), генерала графа Келлера (10-я кав. дивизия), генерал-майора барона Маннергейма (12-я кав. дивизия), генерал-лейтенанта фон Гилленшмидта (13-я кав. дивизия), генерал-майора Шольпа (3-я дивизия), генерал-майора Эрдели (14-я дивизия), генерала Розеншильд-Паулина (29-я дивизия), генерал-майора Дитерихса (2-я Особая пех. бригада) и так далее, перечислять можно бесконечно. Помните Вадима Рощина из “Хождения по мукам” А. Толстого, который в годы войны служил при штабе генерала Эверта? (Генерал-майор Эверт Алексей Ермолаевич, кстати, командовал 4-й русской армией.) И начальники штабов были соответственно генерал Гутор, генерал-лейтенант Миллер, генерал-майор Милеант, генерал-лейтенант Мориц и пр., пр., пр.
Русские же фамилии в генералитете были представлены такими как, например: генерал Войшин-Мурдас-Жилинский (XIV-й корпус), генерал Бек-Алиев (IV-й корпус), генерал-лейтенант Самед-Бек Садык-Бек Мехмандаров (21-я дивизия) и Хан Али Гуссейн Нахичеванский. Генералы Брусилов и Самсонов здесь являлись, пожалуй, исключением.
Поэтому немцам было очень трудно воевать с царскими войсками. Но вся эта военная хитрость оказалось назло русским солдатам, которые после первых неудач на фронте закричали: “Немцы в штабе!”, “Бей жидов, спасай Россию!”, устроили свержение царя (царица, разумеется, тоже была немкой, Алисой-Викторией-Еленой-Луизой-Беатрис принцессой Гессен-Дармштадской и Рейнской), пару кровавых революций, после чего, в годы Интервенции, ввязались в победоносную войну со всем миром.
Немцы же были людьми аккуратными, и если у них завёлся генерал Франсуа (командующий 1-м корпусом), то его отправили на Восточный фронт, как можно дальше от Парижа и Вердена, несмотря на то, что генерала звали стопроцентным немецким именем Герман и даже с двухсотпроцентной прусской приставкой “фон”. А вот командующий 14-й германской армией с загадочной фамилией Белов (в некоторых источниках – Бюлов) громил итальянцев при Капоретто, очень далеко от Перемышля и Могилёва. Немцы вообще всегда изо всех сил стремились к порядку и организованности. А особенно в хаосе Первой Мировой. Поэтому Германия отделалась лишь разгромом в войне и захватом Украины, а революция там была маленькой и являлась, скорее, данью европейской моде. Австро-венгерский штаб и подавно уже осенью 1914 года отправил в отставку командующего 4-й армией Морица Ауффенберга фон Комарова. Во избежание путаницы.
Да и первым главкомом Вооружённых Сил Советской республики, кстати, занимал И. И. Вацетис. Хотя в общих планетарных планах мировой революции не стоит удивляться таким красным командирам как Альтфатер, Блюхер, Гай, Гордон, Звейнек, Галлер, Эйхе, Корк и “почти немцам”: Розенфельд, Бронштейн, Эйдеман и пр.
Добрая традиция продержалась вплоть до 20-х годов, когда РККА и возрождающийся вермахт сильно дружились, обменивались специалистами, наблюдателями и проводили совместные штабные учения.
Однако с началом Великой Отечественной войны больше всего доставалось именно всяким Гансам и Фрицам. На каждого взрослого Курта окружающие косились, как на шпиона, а маленьким Адольфам одноклассники просто били морду.
Поэтому высший командный состав Красной Армии обогатился разными К. К. Рокоссовскими, Р. Я. Малиновскими, А. М. Василевскими, И. Д. Черняховскими, В. Д. Соколовскими и т. д.
Впрочем, это уже совсем другая тема.

О. Казаринов, Н.Новгород