НАИМЕНОВАНИЯ РЕГУЛЯРНЫХ ПОЛКОВ ИМПЕРАТОРСКОЙ РОССИЙСКОЙ АРМИИ В КОНЦЕ XVII – НАЧАЛЕ XX вв. (на примере кавалерийских полков)

«27 ноября. [1917 г.]
Праздник нижегородцев! Где они и что с ними?»
Из дневника Николая II.

Приступив в самом конце XVII века к созданию новых регулярных полков, Пётр I присваи-вал им обычно имена полковых командиров («Драгунский Морелия полк») или шефов («Драгун-ский генерал-фельдмаршала Шереметева полк»). В этом случае царь следовал как традиции боль-шинства европейских армий того времени, так и русскому обычаю (большинство прежних стре-лецких и солдатских полков именовалось по своим командирам). Исключение составил ряд пол-ков, именовавшихся по подмосковным сёлам и слободам, в которых эти полки расквартировыва-лись или формировались: Преображенский и Семёновский «потешные» полки, Бутырский выбор-ный солдатский (существовал с середины XVII в.) и Преображенские драгунские полки (послед-ние вскоре тоже стали именоваться по полковникам). В 1700 г. бывшие «потешные» получили по-чётное наименование полков Лейб-гвардии, т.е. в буквальном переводе «телохранителей» монар-ха; в последующем эта почётная приставка являлась составной частью наименований большинства гвардейских частей Императорской Российской армии. Даже сменив в последующем места рас-квартирования, оба первых гвардейских полка, как и Бутырский пехотный полк, сохранили свои имена – в память о местах, ставших колыбелью новой армии.
Однако способ именования полков по командирам вскоре перестал удовлетворять Петра, тем более что довольно частая в условиях войны смена полковников вела к постоянным переме-нам в полковых именах и грозила путаницей. Постепенно главным принципом наименования пол-ков стал «географический», т.е. именование по городам и территориям. Так, уже с 1704 г. солдат-ский Александра Меншикова полк стал именоваться Ингерманландским, а с 10 марта 1708 г. (по другим сведениям – ещё с октября 1706 г.) большинство регулярных полков получило «географи-ческие» имена, что явно было связано с новым административным делением России на губернии и провинции. Один из дореволюционных военных историков так отзывался о причинах такого спо-соба именования: «Мысль Петра Великого назвать полки по именам русских земель и дать им знамёна с гербами провинций, которыми назывались, была мыслью глубоко обдуманной. Служа под этими знамёнами, солдат считал себя принадлежащим к великому государству, интересы ко-торого защищал» (Потто В.А. История 44-го драгунского Нижегородского полка. Т.2. СПб., 1893. С.41.). С этим мнением вполне можно согласиться, но, думается, принцип выбора «географиче-ских» полковых имён следует рассмотреть подробнее.
Проще всего определить принцип именования гарнизонных частей – обычно они получали имена тех городов и провинций, в которых располагались. Относительно полевых полков бытует мнение, что они в петровское время получали наименования по местам своих боевых отличий, ли-бо по районам дислокации или комплектования. Однако изучение полковых историй свидетельст-вует об ошибочности такой точки зрения.
Например, в конце 1703 г. в Казани был сформирован пехотный полк, названный в 1708 г. Копорским. Как свидетельствует история полка, он не только не участвовал в боях за Копорье, но и никогда, вплоть до своего переименования в 1784 г. в Витебский, не дислоцировался в районе этой древней крепости. Вообще, мнение, что в Российской армии многие полки получали наиме-нования по местам сражений, в которых они отличились, следует считать заблуждением. Так, при Петре I среди регулярных полков не было ни одного, именовавшегося «Полтавским», хотя в этом решающем сражении Северной войны участвовало их несколько десятков. Позже, в начале XX в., действительно имелись Кагульский, Рымникский, Бородинский и ряд других пехотных полков, названных в память побед российского оружия, но все эти полки были сформированы после этих сражений (порой на 100 и более лет) и, естественно, не могли в них отличиться.
Большинство регулярных полевых полков в начале XVIII века получали имена по городам Европейской России, что, впрочем, не означало, что они формировались или располагались имен-но в соответствующих городах. Нижегородский пехотный полк, к примеру, был сформирован в 1700 г. в Преображенском под Москвой и за последующие 100 лет лишь в 1727 – 1729 и в 1775 – 1777 гг. квартировал в Нижнем Новгороде. Ещё более показательна ситуация с Нижегородским драгунским полком. Он был сформирован в 1701 г. в Новгородской области из местных служилых людей, и за всю свою последующую более чем 200-летнюю историю никогда не был в Нижнем Новгороде (причём в XIX в. полк постоянно размещался на Кавказе и пополнялся в основном рек-рутами из малороссийских, западных и польских губерний). Будущий Псковский драгунский полк был сформирован в Москве из служилых людей Поволжья; в 1701 – 1704 гг. он, как и вся армия Б.П. Шереметева, стоял на зимних квартирах в Пскове, но больше никогда в этом городе не бывал. Подобную картину рисуют и многие другие полковые истории.
По какому же тогда принципу получали полевые полки в петровское время «географиче-ские» имена? Рассмотрим сложившуюся к 1721 г. «номенклатуру» таких наименований. Как уже отмечалось, большинство полков носили имена старинных русских городов, расположенных в центре, на северо-западе страны и в Поволжье: Московские пехотный и драгунский, Владимир-ские пехотный и драгунский, Новгородские пехотный и драгунский, Архангелогородские пехот-ный и драгунский, Псковские пехотный и драгунский, Вологодские пехотный и драгунский, Ка-занские пехотный и драгунский, Астраханские пехотный и драгунский, Нижегородские пехотный и драгунский, Ростовские пехотный и драгунский, Ярославские пехотный и драгунский, Троицкие пехотный и драгунский, Рязанские пехотный и драгунский, Вятские пехотный и драгунский, Пермские пехотный и драгунский, Великолукский, Смоленский, Белгородский, Белозёрский, Во-ронежский, Галицкий пехотные и Олонецкий, Каргопольский, Луцкий (имелись в виду Великие Луки), Тверской, Новотроицкий драгунские полки. Именно эти районы являлись основным источ-ником комплектования регулярных войск, поскольку на них ложилась основная тяжесть рекрут-ских наборов того времени. Характерно, что наиболее крупные в то время города были представ-лены в рядах армии каждый двумя полками – пехотным и драгунским. Однако надо ещё раз под-черкнуть, что всё это вовсе не значило, что полки, именовавшиеся Московскими, Казанскими и т.д., пополнялись именно москвичами или казанцами. В 1711 г. было решено, что полки должны получать пополнения из той губернии, к которой были приписаны, но из-за постоянного передви-жения полков в ходе Северной войны эта система не смогла на деле закрепиться. По окончании же войны полки в подавляющем большинстве были расквартированы в провинциях, не совпадавших с их наименованиями; при этом и рекруты в полк поступали в основном из района его расположе-ния.
Второй по численности к 1721 г. была группа полков, получивших имена по местам, отвоё-ванным у шведов в первые годы войны: Санкт-Петербургские пехотный и драгунский, Ингерман-ландские пехотный и драгунский, Невские пехотный и драгунский, Нарвские пехотный и драгун-ский, Выборгский, Копорский, Шлиссельбургский пехотные полки и Ямбургский драгунский полк. Думается, такое внимание к этим географическим пунктам было обусловлено желанием Петра (а наименования полков, несомненно, выбирал он сам) продемонстрировать, что данные территории такая же неотъемлемая часть Российского государства, как и центральные районы страны. Обращает в этой связи внимание тот факт, что даже после потери в результате неудачного Прутского похода крепости Азов, в рядах армии сохранялись Азовские – пехотный и драгунский – полки: видимо таким образом подчёркивалось стремление со временем возвратить этот важный пункт.
В меньшей степени были представлены в именах полков к 1721 г. территории, почти не участвовавшие в то время в комплектовании регулярных войск. Так, вся Левобережная Украина (на её территории рекрутские наборы до времён Екатерины II не проводились) была представлена в рядах полевых войск лишь Киевскими – пехотным и драгунским – полками и Черниговским пе-хотным полком, а огромная Азиатская Россия – Сибирскими пехотным и драгунским и Тоболь-скими пехотным и драгунским полками. Кстати, последние четыре полка за всё время своего су-ществования никогда не были в Сибири. Таким образом, как и в предшествующих случаях, выбор имён этих полков диктовался в первую очередь политическими соображениями – необходимостью представить в рядах армии все регионы страны. Частота же упоминания в наименованиях полков тех или иных географических объектов является показателем степени значимости соответствую-щих регионов в правительственной политике того времени.
Итак, выбор «географических» имён регулярных полевых полков Петром I являлся не слу-чайным и был связан не столько с районами их расположения или комплектования, сколько со стремлением продемонстрировать значимость соответствующих регионов для внутренней и внешней политики России.
Необходимо отметить, что даже к концу жизни Петра не все полки имели «географиче-ские» наименования. Гренадёрские (пехотные и драгунские) и ландмилицкие полки продолжали именоваться по командирам или шефам, видимо потому, что рассматривались как временные час-ти. Кроме того, существовал драгунский Лейб-Регимент (от немецкого «regiment» - полк), который по мысли царя должен был играть для кавалерии ту же роль, что и гвардейские полки для пехоты.
В феврале 1727 г., по настоянию А.Д. Меншикова, ссылавшегося на волю Петра Великого, все полевые полки были переименованы по провинциям, в которых они реально были раскварти-рованы, с добавлением при необходимости порядкового номера. Так, располагавшиеся в Нижего-родской провинции Нарвский, Олонецкий и Новотроицкий драгунские полки были названы соот-ветственно 1-м, 2-м и 3-м Нижегородскими (Нижегородский же драгунский полк был назван 2-м Шацким). Однако такое переименование могло привести к забвению прежних подвигов полков, да и возможная передислокация полков могла вызвать путаницу, поэтому уже в ноябре того же года, после падения Меншикова, полкам были возвращены прежние «географические» наименования. Одновременно получили «географические» имена полки, продолжавшие до 1727 г. носить имена шефов. Так, в частности, появились Выборгский, Ревельский и Рижский драгунский полки, имена которых, видимо, должны были подчеркнуть, что и в новых условиях Россия не откажется от за-воеваний Петра I (здесь и далее мы рассматриваем наименования лишь регулярных кавалерийских полков).
В царствование Анны Иоанновны вновь появились полки, имеющие наименования по ше-фам. Ими стали полки, преобразованные из драгунских в кирасирские: Кирасирский Миниха (шеф – инициатор данного преобразования), Лейб-кирасирский (шеф – Императрица) и Бевернский (за-тем переименованный в Брауншвейгский) кирасирский. Наименование последнего связано с тем, что его шефом являлся принц Антон-Ульрих Брауншвейг-Беверн-Люненбургский (отец Импера-тора-младенца Ивана Антоновича). Интересно, что после ареста и ссылки фельдмаршала Миниха при Императрице Елизавете, его полк был назван «бывший Минихов» и лишь через несколько лет был переименован в 3-й кирасирский.
В 1741 г. в составе Российской армии впервые появились регулярные гусарские полки. На-бирались они в основном из эмигрантов и получили соответствующие наименования – Венгер-ский, Грузинский, Молдавский и Сербский. Национальные наименования гусарских полков (пре-имущественно по балканским народностям) просуществовали более 40 лет, пока полки лёгкой ка-валерии не стали пополняться на тех же основаниях, что и все регулярные войска.
Можно также отметить существование в 1750-х – 1770-х гг. Чёрного и Жёлтого гусарских полков, имена которых соответствовали цветам их обмундирования.
Император Пётр III попытался вновь переименовать все регулярные полки по именам ше-фов, поскольку именно таким образом назывались полки в армии столь почитаемого им прусского короля Фридриха II. Однако за своё недолгое царствование император не успел довести до конца эту вызвавшую в армии всеобщее недовольство реформу, а свергнувшая мужа Екатерина II по-спешила возвратить полкам те наименования, которые они имели к концу царствования Елизаве-ты.
В царствование Екатерины II рекрутская повинность была распространена и на население Малороссии, причём набранные там рекруты направлялись преимущественно в кавалерию. Это привело к уменьшению числа кавалерийских полков, носящих имена городов нынешней террито-рии Российской Федерации, и появлению полков, наименования которых были связаны с малорос-сийскими и присоединёнными в результате войн с Турцией землями (последние были названы Новороссией). Так, к 1796 г. существовали Глуховский, Черниговский, Киевский, Нежинский, Стародубский, Северский карабинерные, Кинбурнский и Таганрогский драгунские, Елисаветград-ский, Киевский, Переяславский, Таврический конноегерские, Ольвиопольский гусарский, Харь-ковский, Мариупольский, Павлоградский, Александрийский, Ахтырский, Сумский, Изюмский, Херсонский, Полтавский, Острогожский и Украинский легкоконные полки. Тенденция называть большинство кавалерийских полков «географическими» именами, связанными с территорией со-временной Украины сохранилась и в XIX веке.
Павел I с самых первых дней своего царствования стремился ликвидировать память о цар-ствовании своей матери. Он поспешил уменьшить численность армии, причём в первую очередь расформированию подверглись части, наименования которых напоминали о победах екатеринин-ского времени (в том числе были расформированы Кинбурнский драгунский, Таврический конно-егерский и Херсонский легкоконный полки). Одновременно новый государь, преклонявшийся, по-добно Петру III, перед Фридрихом II, начинает заменять «географические» имена полков шефски-ми. Наконец, в октябре 1798 г. всем армейским полкам предписано именоваться по шефам. Боль-шинство солдат и офицеров отнеслось к такой перемене резко отрицательно: «Из всех нововведе-ний, заимствованных нами от пруссаков, это было самое непопулярное» (Потто В.А. Указ. соч. С. 42). Калейдоскопическая смена шефов большинства полков (следовательно, и их названий) лишь усугубляла недовольство такой «реформой».
Особо надо остановиться на наименовании Кавалергардского полка, образованного в 1800 г. и сразу же занявшего первое место среди гвардейских кавалерийских частей. Порой в литерату-ре встречается обозначение этого полка как «Лейб-гвардии Кавалергардского», что совершенно неверно. Кавалергардский полк никогда не имел в своём названии приставки «Лейб-гвардии» (хо-тя пользовался всеми правами Старой гвардии), так как уже само слово «Кавалергардия» (от французского «cavalier garde») и означает «конная гвардия».
Воцарившийся в результате гибели отца Александр I вернул полкам «географические» имена, и при нём новые полки также получали наименования по этому принципу. Тогда же поло-жено начало традиции, продолженной и в последующем, присваивать вновь создаваемым полкам наименования ранее расформированных с целью сохранения памяти об их службе. Так, в 1783 г. был создан Нежинский легкоконный полк, расформированный, будучи уже кирасирским, в 1800 г. В 1806 г. создаётся Нежинский драгунский полк, просуществовавший (как конно-егерский) до 1833 г. Вновь Нежинский драгунский полк появился в 1856 г., но уже в 1860 г. он был упразднён. Наконец, в 1896 г. опять создаётся Нежинский драгунский полк, которому были переданы стар-шинство Нежинского легкоконного полка формирования 1783 г. и награды Нежинского драгун-ского полка формирования 1806 г.
В 1824 г. Гродненский гусарский полк был назван Клястицким (в память сражения при Клястицах 19 июля 1812 г.) – это единственный за всю историю дореволюционной регулярной ка-валерии случай переименования полка по месту сражения, в котором он отличился.
После победы над Наполеоном ряд полков опять получают наименования по шефам. В от-личие от павловского времени, когда шеф в большинстве случаев непосредственно руководил подшефной частью, в XIX – начале XX вв. шефство являлось лишь почётным званием, которого удостаивались члены российского и иностранных владетельных домов и некоторые российские военачальники. Из кавалерийских полков первым в этот период получил шефское наименование Белорусский гусарский полк, названный в 1816 г. Гусарским Принца Оранского полком. При Ни-колае I подобные переименования приняли массовый характер, и к 1855 г. из имевшихся в то вре-мя 50-ти армейских кавалерийских полков 41 именовался по шефам. В 1857 г., в связи с нацио-нальным подъёмом, вызванным неудачей в Крымской войне, полкам были возвращены «геогра-фические» наименования, с сохранением и имени шефа (например, Чугуевский уланский генерала от кавалерии графа Никитина полк).
В 1864 г. к наименованиям армейских полков добавлен порядковый номер, причём каждый род кавалерии получил отдельную нумерацию; в 1882 – 1907 гг. из-за преобразования всех армей-ских уланских и гусарских полков в драгунские все армейские кавалерийские полки имели сквоз-ную нумерацию (кроме Приморского драгунского полка, никогда не имевшего номера). В 1891 г. к наименованиям нескольких кавалерийских полков были добавлены имена «вечных шефов» - вы-дающихся российских военачальников; позже ещё ряд полков получил «вечных шефов» - героев войны с Наполеоном.
К 1914 г. имели «географические» наименования 56 кавалерийских полков (без учёта Крымского конного полка, комплектовавшегося крымскими татарами). Из них именами городов и областей современной территории Российской Федерации назывались 18 (в т.ч. 2 – связанные с Азиатской частью страны, из которых Иркутский гусарский полк никогда в Сибири не распола-гался), Украины – 28 (в т. ч. Новороссийский драгунский – так именовалось Северное Причерно-морье), Белоруссии – 3, Прибалтийских государств, включая Финляндию, - 7 (в т.ч. Татарский уланский, унаследовавший имя полка, сформированного из литовских татар). Следует ещё раз подчеркнуть, что это вовсе не означало обязательного расположения полков на соответствующей территории или получения ими только с неё пополнения. Главной задачей «географических» на-именований, как и раньше, являлось представление в рядах войск всех земель Российского госу-дарства.

Источник: http://авторский материал